Пикап на черноморском побережье

0
1125

Конец 70-х, август. Сборная тяжелоатлетов из Ленинграда на оздоровительных сборах в Туапсе. Для меня этот городок стал почти летней родиной. Раз пятнадцать, а может быть и больше я был в Туапсе со сборной ДСО, ЦС или Ленинграда.

Частенько переезжал с одного сбора на другой, перенося вещи с одной улицы на соседнюю. К этому времени я был маленькой, но яркой звездой в «Зените», вернее «бронзовой звездой союзного значения». Я с собой взял маму. Хотел, чтобы она отдохнула на Черном море. Заодно и я буду как в домашней обстановке. Нас всегда селили в частном секторе. Тренеры, а их было двое — Геннадий Александрович Огурцов и Сергей Михайлович Николаев, взяли на этот сбор своих жен. И эта компания часто приглашала мою маму с собой на разные мероприятия.

Я замечал, что ленинградцев, а тем более ленинградцев спортсменов, везде принимали доброжелательно и с радостью. И в Туапсе мы тоже чувствовали к себе симпатию от хозяев квартир, персонала в спорткомплексе и просто местного населения.

В советское время пляжи на Черном море выглядели однообразно. Народу полно, к воде подойти трудно, кафешки переполненные, а аромат от них шел специфический, то ли от некачественных продуктов, то ли от полуголых неухоженных тел посетителей. Мы, тяжелоатлеты 70-80-х, чувствовали себя на пляжах гордо, привлекая своими фигурами к себе внимание. Когда женщины проходили мимо нас — штангистов, как в простонародье называют тяжелоатлетов, мы невольно ловили их томные взгляды. И смешно было замечать, как сопровождающие их мужчины непроизвольно втягивали животы и расставляли руки пошире. Мало кто хотел признавать законы природы: хорошие фигуры по наследству достаются малой толике населения. А заниматься собой в то время было не так модно, как диктует сегодняшнее время.

Мы старались отдыхать подальше от центрального входа на пляж. Облюбованное место ленинградских тяжелоатлетов местная детвора знала и частыми набегами докучали нам.
— Дяденька, покажите бицепсы!
— А вы можете слона поднять?- и так далее, хотя, и они нам иногда помогали выполняя наши незатейливые поручения.

Я ходил на море не каждый день, да и загорал и купался по 2-3 часа не больше. Тренироваться предпочитал в вечернее время. Солнце садилось уже к семи часам. Береговой вечерний бриз быстро продувал зал через большие окна, открытые настежь. Тренироваться было легче, не надо было менять футболки во время тренировки. В дневное время стояла сильная духота, ребята, в основном, тренировались до обеда и потом коротали время на пляже. После зала шел к себе и перекусив, а ужинал я до тренировки, ложился с книгой, чтобы быстрее заснуть. Были у меня, конечно, и утренние тренировки, как правило по субботам, т.к. спорткомплекс в эти дни закрывали раньше. А в начале этого лета я уже был в Феодосии на Всесоюзных сборах от ВЦСПС. И жариться на солнце желания особого не испытывал.

Ребята обычно на пляже резались в карты или брали на прокат катамараны, чтобы дать веселую нагрузку ногам. Нам нравилось разгонять толпу купающихся, лихо несясь вдоль берега, или катать визжащих девчонок.

На лодочной станции спасателем работал Антон. Я с ним был уже знаком несколько лет. Ему было около тридцати. Он был похож на воина из племени индейцев-апачей. Ростом около 180, загорелый, с длинными волосами до плеч, правда белокурыми, с мелированием от солнца и морской воды. Мы его частенько видели в конце дня на тренировках. С тонкой талией и широкими плечами, смотрелся «спасатель Малибу» превосходно. Не буду лукавить, думаю, с такой фигурой, мог бы сейчас прекрасно выступать на соревнованиях по пляжному бодибилдингу. В те годы не носили длинные шорты, они бы его украсили, скрыв ноги, над которыми он не работал на тренировках. К нам, тяжелоатлетам, Антон относился с уважением. Мы были у него постоянными и нежадными клиентами. Вечерами он подрабатывал охранником на танцплощадке в центральном парке и наши ребята проходили всегда в его смены гурьбой за три рубля. Это он как-то года три назад познакомил наших тренеров с местными вертолетчиками, которые нас иногда подкидывали на дикие пляжи.

У него было много знакомых из моряков, проводников и, конечно, цыган, которые тусовались у входа на пляж, предлагая товар или предсказания ваших счастливых или несчастных судеб. И я не раз замечал как отдыхающие ему продавали свои личные вещи, чтобы свести концы с концами на морском побережье. В общем жизнь у него бурлила, а точнее кипела. Он мог помочь с отправкой «One Way Ticket» поездом в любой конец нашей необъятной Родины или отправить к знакомому врачу, держа язык за зубами, или достать дефицитный товар не выходя с территории пляжа.

В его каморке частенько, а может и почти всегда обитали девушки. И некоторые наши парни теряли здесь голову или находили мимолетные утехи. В неприглядном помещении стояли два топчана, с уже продавленными временем пружинами. Массивный стол был прибит намертво кованными скобами перед окном, на нем стояла громоздкая радиостанция с громкоговорителем, катушечным магнитофоном и телефоном-рацией. На табурете в углу электрическая плитка, а под табуретом посуда, на втором табурете холодильник «Морозко». Больше сидячих мест не было. Спасательное снаряжение хранилось за стенкой вместе с лодками, веслами и моторами, но запах бензина, моторного масла и резины все-равно проникал в каморку. Иногда я брал у него ласты с маской и трубкой, эти принадлежности он больше никому не давал. За дружеское отношение ко мне я всегда привозил ему сувениры, заодно избавляясь от ненужных мне призовых подарков.

В кино ходили в летний кинотеатр. Репертуар всегда был хороший, но эти фильмы нами в Ленинграде были просмотрены не раз. Так что кинотеатр посещали мои соратники по «оружию» только как эскорт сопровождения милых дам.

Субботний день. Как обычно задержался на тренировке. Вахтер с нескрываемым облегчением закрыл за мной двери чтобы самому мигом покинуть спорткомплекс.  В кафе меня быстро обслужили без очереди. Такая неписанная договоренность была с администрацией, ведь деньги спорткомитеты или спортивные общества переводили немалые и сразу. Четыре гуляша с одним гарниром и три стакана компота приятно бурчали в желудке, когда не торопясь шел на пляж. Уставший, начинающий покрываться испариной от палящего солнца, я не привлекал к себе внимания цыган, снующих, как электрические частицы, между потоком людей, спешащих поймать в выходной день остаток солнечного заряда.

Мама отдыхала в тренерском семейном кругу. Ребята играли в карты с девушками. Примостив сумку рядом с остальными вещами сборной, я аккуратно обогнув малышей плескавшихся у берега плавно погрузился с головой в воду. Через мгновения вся карточная команда тоже оказалась в воде. Я быстро поднырнул поглубже обогнул волнорез и вынырнул с другой его стороны. Настроения плескаться у меня не было. Пока голоса веселой ватаги доносились до берега я уже наслаждался горизонтальным положением своего тела. Мой организм медленно набирал потраченные на тренировке силы.

Прикосновение к моей руке и неизвестный девичий голос приглашал меня играть в карты.
— Поиграйте со мной в паре, пожалуйста!
Открыв глаза я забыл, что игра в карты меня утомляет, и не стал отказываться от участия сразиться в «дурака». Очень симпатичное юное личико смотрело на меня с детской улыбкой. К удивлению всех ребят, и к разочарованию некоторых, я присел к компании напротив моей новой партнерши. Мы выиграли случайно несколько партий подряд. Соперники наши менялись, а мы находили общий язык. Она заметила, что ко мне относились с уважением. Через день в разговоре призналась, что приняла меня за тренера ребят. Гуля, так звали прекрасную юную девушку, в начале августа поступила в институт в Уфе, где жила недалеко от города. Я был уже на пятом курсе.

На следующий день я отказался от карточных посиделок. Искупавшись пошел бродить по пляжному пирсу. Подойдя к открытому окну спасательной, я увидел Антона, кричать было бесполезно, из репродукторов гремела очередная песня «Boney M.», набирающая у нас в стране популярность. Жестами я показал ему катамаран. В ответ, мило извиняясь, он развел руками. Я понимал – воскресенье, помахал рукой и пошел обратно.

Проходя мимо лотка с мороженым, купил на всех по брикету. Это не бравада или показ моей щедрости. Еще с первого южного сбора после девятого класса, я уяснил эту традицию — лидеры сборной частенько угощают молодежь, ведь у сильнейших атлетов и подвесы хорошие и обычно им подбрасывают двойные талоны. И я с гордостью в свое время продолжил эту традицию.

Пока разбирали мороженое, ко мне подскочил «оруженосец» Антона. Улыбаясь он показал на катамаран. Я отдал ему мороженое, сам за руку потащил Гулю к воде. Она не сопротивлялась. Второй «оруженосец» ждал нас придерживая рыже-желтую махину, матерясь отгоняя жаждущих завладеть ею. Я одной рукой помогал взобраться девушке на качающийся катамаран, а второй незаметно забрал у нее брикет и передал охраняемому рыцарю. Антошкин голос прозвучал по пляжу:
«- Отдыхающие, будьте внимательны в воде! От берега отшвартовывается «Ленинградский Ледокол»», — и понеслась песня «One Way Ticket» — группы «Eruption». Антон знал, я в долгу не останусь.

За пару дней игры в карты и катания на катамаране, видя взаимную симпатию в поведении юной башкирки, я пригласил Гулю на дикий пляж. Через день мы уже с утра сидели ждали летчика. Его за 25 рублей вызвал диспетчер. Ожидание продлилось менее получаса.

Вертолет ужасный летательный аппарат, но этот полет мне был приятен. Девушка с испугу все сильнее прижималась ко мне. Через минут двадцать мы все равно с радостью покинули «хеликоптер». Сразу спустились с утеса к морю. В радиусе полукилометра не было ни души. Вот он Рай!

Погода стояла изумительная. Хоть я и не люблю жару, но моя спутница сглаживала мою неприязнь к высокотемпературному режиму.

Очередной раз купаясь, решили выйти из воды. И тут какая-то семья с тремя малыми примостилась в пяти метрах от наших вещей на берегу. Мы решили продолжить купание, но проплавав минут десять поняли, что это бессмысленно. Я поплыл к берегу, пока своим животом не стал царапать гладкие камушки. Быстро поднявшись на ноги, я побежал к нашим вещам.

Под палящим солнцем и взглядом мамаши мои ягодицы могли бы получить ожог. Но до одежды было всего метров пять — шесть, что меня и спасло от дальнейших процедур, смягчающих ожоги. Я быстро замотался полотенцем. Одел плавки и с купальными принадлежностями девушки входил в воду уже с достоинством «дядьки Черномора». Взгляд молодой мамаши все еще гулял по ему телу, но я не поворачиваясь шел спасать девушку из «морской пучины».

Пробарахтавшись с пару минут, мы в изнеможении уже от долгого пребывания в воде вышли из моря и плюхнулись уставшие на полотенца. Так мы проспали чуть больше часа. Кожный покров уже на нас дымился. Надо было идти в воду опять. За этот час под отвесным солнцем температура воды понизилась как минимум на десять градусов, такой вывод сделали наши подгоревшие тела. Пока я не преодолел сопротивление своей гусиной кожи, меня бил озноб. Но собрав свою волю в кулак, чтобы не спасовать перед девушкой я погрузился в воду с головой первый. Нам хватило несколько минут, чтобы прийти в нормальное состояние.

После не продолжительного купания мы мигом уничтожили наши скудные продовольственные запасы. Было почти пять часов, назначенное время нашего возвращения. Не без труда поднялись на утес. И с высоты 6-7 этажного здания стали любоваться морем. Только в метрах 300-х от нас на берегу была какая-то парочка. А вверху мы были одни. Гуля расстелила полотенца, болтая и любуясь красотой вечернего моря, стали дожидаться своего «дилижанса».

Только после семи часов, когда уже стало смеркаться, я услышал гул приближающего вертолета. На некоторое время переживания и волнения меня покинули. Но только ненадолго. Мы забрались в кабину. Было понятно почему задержали наш вылет. Я обратился к пилоту.
— Горючего хватит, чтобы хотя-бы взлететь? — в кабине сильно пахло перегаром
— Полный бак, — не поняв моего намека пробормотал, не поворачиваясь ко мне наш извозчик, которому мы доверяли свои судьбы.

Пятнадцать минут бреющего полета над берегом моря и мы, живые, спрыгнули уже в темноту посадочного поля. Ярко освещался только эллинг и взлетная дорожка для малой авиации. Автобус ждать не стали, быстро поймали попутку.

Проводив Гулю к дому, еще успел к отбою, который иногда проводили тренеры перед сном. У меня уже начали дрожать ноги от голода. Покинув быстрее всех собрание, еле поднялся в горку до своего временного места проживания. Мама накормила меня салатом и кефиром. Приятная волна сытости быстро погрузила меня в сон.

Сборы подходили к концу, оставалось два дня. На пляже в эти дни Гули не было. Подруга ее передала, что ей наложили домашний арест, за вылазку на дикий пляж.

Ее мама воспринимала нашу компанию очень брезгливо и это не скрывала.
— Что ты здесь околачиваешься, это же обезьяны, смотри на них, не поймешь, где руки, где ноги, — так один раз она прикрикивая на дочь, потащила ее за руку за собой.

Последний вечер пребывания в Туапсе, последнее вечернее построение спортсменов. Тренерские наставления по поводу завтрашнего отбытия в аэропорт Адлера, раздача билетов, проверка паспортов и сроки прибытия на собрание уже в Ленинграде.

Все разошлись, кто куда, а я к себе, собирать вещи в дорогу. Открыв калитку в беседке, увидел маму с Гулей, мирно беседующих за чаепитием. Посидев и послушав, но не встревая в милую и спокойную женскую беседу, через час я уже ушел провожать Гулю.

Мы просидели до пяти утра на детской площадке во дворе дома, где ее мать с подругой сняли комнату на отпуск.

Хорошо, что моя мама собрала все вещички, в половине седьмого я уже дремал в электричке.

Я частенько вспоминаю это время, юную девушку со стройной фигуркой, ее голос, или слезы на пухленьких щеках при расставании. Я обещал, что до Нового Года обязательно приеду в Уфу, честно, я и сам в это верил в тот момент. Но … я даже не ответил на два ее письма.

Вот такие воспоминания остались у меня о сборах в Туапсе — городе на черноморском побережье Краснодарского края.

Пикап на черноморском побережье

Уважаемые читатели. Спасибо, что зашли на мой сайт. Лучшей Вашей благодарностью будет подписка, «лайк» или небольшой перевод. Также Вы можете поделиться в социальных сетях этой статьей. Еще раз спасибо!

Пикап на диспансеризации